Конец фильма, или Гипсовый трубач - Страница 106

К оглавлению

106
...

О, многодонная донна!

У красивой женщины нет дна, а только — «донышко» или много «донышек». Ваш личный языковед — К.

Выпутавшись из одной неловкости, Кокотов тут же угодил в другую:

...

О, мой хитроумный идальго!

Спасибо за подсказку! В языкознанье знаете вы толк! Так вот, ни одна женщина не ведает, сколько у нее на самом деле «донышек». Чтобы понять, ей нужен настоящий, единственный мужчина, которому доступны любые глубины. Вы готовы?

Возможно, вся Ваша Н. О.

Андрей Львович снова с горечью вспомнил безуспешную ночь, страстную безысходность, изыски отчаянья и пожалел, что вообще затронул языковую тему. Он вдруг понял, что позорно проигрывает Обояровой эти словопрения, как уже проиграл первую попытку обладания. И что означает «хитроумный идальго»? Уж не намек ли это? Мол, автор «Сумерек экстаза» так же смешон в своих надеждах, как Дон Кихот, надевший на голову вместо шлема тазик брадобрея и вообразивший себя рыцарем? А как понять — «возможно, вся Ваша»? На миг Кокотов задохнулся от страшного подозрения: а вдруг Наталья Павловна — женщина для него непосильная? Нет, даже не в плотском, а в другом, в главном и более обидном смысле… Но он выгнал эту мысль из головы, как осу из комнаты, и решил сменить тему:

...

О, всевозможная!

Мечтаю узнать, куда мы завтра поедем? Я предлагаю сначала погулять по «Аптекарскому огороду» (надеюсь, Вам известно это местечко), пообедать там же в отличном ресторанчике, а затем упасть на дно. Ваш простодушный идальго — К.

Обоярова снова отозвалась почти моментально.

...

О, мой донник!

Конечно же, я прекрасно знаю «Аптекарский огород». Мой второй муж Леша фотографировал меня там для настенного календаря «Под сенью кущ». Вообразите, я была «мисс Август» и снималась топлес, в бассейне с золотыми рыбками. Мы пойдем с вами в «Аптекарский огород», обязательно, но потом… Завтра я хочу вам кое-что показать и посоветоваться. Мне так важен ваш совет. От этого зависит будущее!

Ваша бессоветная — Н. О.

Кокотов обрадовался, что удалось направить переписку в безобидное русло. Смущала лишь некая двусмысленность слова «донник», но, поразмышляв, он приписал это своей природной мнительности.

...

О, августейшая!

Когда же завтра Вас ожидать? Ваш подданный — К.

Ответ пришел не сразу. Томясь, писодей воображал, как полуобнаженная Наталья Павловна сидит в зеленой воде аптекарского водоема и держит на руках, словно персидского кота, вуалехвоста размером с хорошего карпа. Одновременно он обдумывал новый сюжет для «Лабиринтов страсти». Это будет роман в эсэмэсках. А что? Два одиноких городских существа, Он и Она, крутятся в вихре бесплодного трудолюбия в каком-нибудь банке или фьючерсной конторе, работают допоздна, питаются на ходу гамбургерами. И вдруг знакомятся. Где? Неважно. Допустим, на корпоративных соревнованиях по пейнтболу. Оба несвободны. Имеются дети. Начинают встречаться тайком. Раз в неделю, вырвавшись из деловитой круговерти, они сбегаются на свидание, ужинают в суши-баре, озираясь, прошмыгивают в отель «Потехе — час» и страстно взаимничают. Потом расслабленно курят, ябедничая друг другу на брачную тягомотину, тупое озорство детей, козни начальства, торопливо одеваются и убегают каждый в свою судьбу, в свою семью, в свою бессмыслицу. В остальное время они общаются с помощью эсэмэсок. Там все: и страстные признания, и озорные намеки на плотские открытия прошлого свидания, и жалобы на жизнь, и остроумные наблюдения над скучными буднями… И конечно, жаркие планы скорого свидания! Но вдруг кто-то из них погибает. Лучше — Она. Как погибает? А как может погибнуть житель большого города? Врач поставил неверный диагноз, сбил на «зебре» депутат со спецсигналом, отравили в Турции паленым виски или вдруг остановилось сердце. Внезапно, без всякой причины. В морге вскрыли и развели руками, мол, совершенно здоровый организм, можно в космос запускать — а сердце остановилось. Бывает. В последнее время все чаще. Он, плача, наблюдает издали за похоронами и видит, как скорбный вдовец кладет покойной в гроб ее мобильник. Зачем? А затем, что все мы так и остались язычниками. Повинуясь странному влечению, безутешный любовник начинает отправлять усопшей подруге эсэмэски: мол, тоскую, не могу без тебя, жизнь потеряла смысл, перебираю, как драгоценные камни, каждую нашу встречу… И вот однажды ночью приходит ответ: «Люблю. Скучаю. Жду». На следующий день, обгоняя пенсионера на «копейке», Он выскакивает на «встречку» и лоб в лоб сталкивается с бронированным джипом…

...

О, мой долгожданный!

Я приеду неожиданно, чтобы испытать Вашу верность! Готовьтесь!

Скоро Ваша Н. О.


...

О, неожиданная!

Вы же знаете, я всегда готов! Неукротимо Ваш К.


...

Всегда-всегда? Н. О.


...

Всегда, всегда, всегда. К.


...

Неукротимо? Н. О.


...

Неукротимо-неукротимо! К.

Переписка стала напоминать съезд 30-х годов, когда встав и захлопав в едином порыве, делегаты потом долго не могли остановиться, боясь, что их заподозрят в неуважении к президиуму во главе с вождем. Обоярова, видимо, тоже почувствовала эту неловкость:

...

О, готовный мой!

Знаю и жду! Но, кажется, звонит телефон. Наверное, это мой адвокат. До завтра, до завтра, до завтра!

Ваша нетерпеливая — Н. О.

106